Почистила ленту и список френдов, кого не смогла вспомнить и объяснить себе, зачем они тут.
Это, вообще, очень хороший вопрос, который надо периодически задавать себе: "Зачем я здесь?")

Дорогие зарубежные товарищи, в Беларуси в значительной степени заблочен интернет. Ночью не работал протокол https, не работают Гугл,Гугл карты, Facebook мессенджер и соцсети и телеграм. Наши новости можно посмотреть на сайте onliner.by. Пока нашла вот способ соединиться с миром через дримвиз.Мобильная связь работает.

А можно и так.)

У нас тут вот такое под ногами валяется.По этому надо гулять и шуршать. Что и было реализовано.



В субботу вознамерилась-таки найти эту викингскую крепость, пока погода и солнышко светило. Надевши теплые штаны и куртку(+ 5 к защите тушки), отправилась бродить окрестностями, фоткать заросшие фундаменты ферм и одичавшие, обомшелые яблони. Здесь раньше был обычай строить дома для общественных работ, то, что в русской традиции называлось "барщиной". Арендатор земли часть времени работал на землевладельца.И иногда арендатору позволялось жить в таких домах, если эта земля была малонаселена и не приносила большого дохода. Такие избушки назывались "torpstuga", torpare - батрак. Родители писателя Вильгельма Моберга жили именно в такой избушке.

( Read more... )

Иногда мне в голову приходят странные идеи ;-). Например, почистить вентиляционную решетку  фильтра в кухонной вытяжке. Я им сопротивляюсь, но они порою берут верх. И вот, сегодня я вспомнила, что у меня есть парочистка . Ага, и насадки к ней. И вот, убедившись, что хорошо полимеризованный растительный жир не собирается покидать обжитые места, я ее достала и применила. В этот момент я чувствовала себя слегка драконом - шипит эта штука так, что распугивает всех домашних. С задачей я справилась, решетка чистая. Но меня заинтересовало, что еще можно сделать с ее помощью. И я решила попробовать взбить паром молоко на капучино. Вытерев столешницу пару раз от  брызг молока, я переставила ёмкость в кухонную раковину. Там дело пошло получше, и я-таки смогла получить взбитое паром молоко для капучино, и добавить его к кофе, сваренному в джезве. Вот, еще и так люди развлекаются. :-)

 С интернетом в районе случился внезапный экскаватор. У населения печаль - не могут смотреть чемпионат по футболу. Мы смотрим на окружающих с глубоким удивлением - надо же, сколько тут болельщиков! В общем, мы как обычно, в танке.

Сегодня сходила на первую часть экзамена IELTs, speaking. 
В процессе  ожидания было смешно: в том же холле, где ожидали своей очереди на экзамен кандидаты IELTS,  ещё какая-то шведская учительница решила опрашивать своих студентов по-шведски, со всем возможным интонированием и напором. Поняв, что у меня в голове английский и шведский сейчас подерутся, и полем для сражения станет местность Брока и Вернике, я оттуда тихо ушла, в коридорчик, где мне было видно происходящее, но не слышно. Но не смогла, конечно, никому ничего не сказать. Я пошла и сказала уважаемой даме, которая регистрировала людей, об этой ситуации.  Дама чрезвычайно возбудилась, принесла мне стульчик в коридор, и предупредила моего экзаменатора, что я там сижу. Но этому преподавателю, которая продолжала опрашивать студентов на шведском, никто ничего не сказал, хотя там сидела не только я. Остальные терпели. Удивительные люди!

Почему-то, чтобы почтить мёртвых в русской культуре, им принято наливать, спирт или водку. Интересно. Это присутствует в ритуалах прощания с умершим, обслуживания умершего(воспоминание о), контакта с умершим.  Любопытно, почему. У кого бы спросить?

Сегодня на курсах шведского узнала новое. У нас есть выражение "рос как трава", "живучий как сорняк" , или, на другом полюсе "тепличный ребенок", "мимоза". У шведов есть аналоги, кто бы сомневался. Дитя - одуванчик и дитя-орхидея. Maskrose barn och orchidee-barn.

Как же я люблю читать Мишеля Фуко!
Да, другого занятия в пятничный вечер, после красного сухого вина, не нашлось, да, "Надзирать и наказывать", да, изменения дискурса за двухвековую историю. Завораживает. Ух! От публичной казни до тюремного заключения.
А еще, вспоминаю, как пару-тройку лет назад эта же книга выгнала меня из постели с чувством откровения и открытия - "право на наказание", "публичное тело", "экономия наказания" - я увидела то, что являлось предиспозицией очень многих штук, затрагивающих лично меня - да, опосредованно, но так живо!
Цитировать его - получается очень длинно, а реферирование никогда не было моей сильной чертой.
"Смягчение строгости уголовно-исполнительной системы в последние века – явление, хорошо известное историкам права. Но в течение долгого времени оно рассматривалось в целом как явление количественное: меньше жестокости, меньше страдания, больше мягкости, больше уважения, больше гуманности. В действительности же эти изменения сопровождаются заменой самого объекта карательной операции. Уменьшение насилия? Возможно. Смена объекта? Бесспорно.

Если система исполнения наказания в самых строгих ее формах уже не обращена на тело, тогда за что же она цепляется? Ответ теоретиков – тех, кто открыл в 60-х годах XVIII века период, который пока еще не завершился, – прост, почти очевиден. Он как бы содержится в самом вопросе. Если не тело, то душа. Искупление, которое некогда терзало тело, должно быть заменено наказанием, действующим в глубине, – на сердце, мысли, волю, наклонности. Мабли^[25] сформулировал этот принцип раз и навсегда: «Наказание, скажем так, должно поражать скорее душу, чем тело»^[26].
" Под именем «преступления и проступки» по-прежнему судят юридические объекты, определенные в Кодексе, но судят также страсти, инстинкты, аномалии, физические недостатки, неприспособленность, последствия воздействия среды или наследственности; наказывают акты агрессии, но через них и агрессивность; изнасилования, но в то же время извращения; убийства, но также влечения и желания. Возразят, что судят не это и что если все это вообще упоминается, то лишь для того, чтобы объяснить рассматриваемые деяния и установить, в какой мере в преступлении участвовала воля субъекта. Ответ несостоятельный. Ведь судят и наказывают именно их, эти тени, таящиеся за элементами дела. Их судят окольным путем, как «смягчающие обстоятельства», которые вводят в приговор не только «продиктованные обстоятельствами» элементы деяния, но и нечто совсем иное, юридически не квалифицируемое: знание преступника, впечатление о нем, то, что известно об отношениях между ним, его прошлым и его преступлением, и то, что можно ожидать от него в будущем. Их судят также через игру всех тех понятий, которые циркулировали между медициной и судебной практикой с XIX века («монстры» в эпоху Жорже^[27], «психические аномалии» по циркуляру Шомье, «извращенцы» и «неприспособленные», «недееспособные» у современных экспертов) и которые, под предлогом объяснения деяния, являются способами квалификации индивида. Их карают наказанием, заставляющим преступника «не просто желать жить, но и быть способным жить, соблюдая закон и зарабатывая свой хлеб»; их карают посредством внутренней экономии наказания, которое, хотя и должно наказывать за конкретное преступление, может быть изменено (сокращено или, в некоторых случаях, продлено) в зависимости от изменений в поведении осужденного; их наказывают и посредством сопровождающих наказание «мер безопасности» (запрет на проживание в определенных местах, освобождение с условием дальнейшего надзора, назначение «опеки», принудительное лечение), которые нацелены не на наказание правонарушителя, а на контроль над индивидом, нейтрализацию исходящей от него опасности, изменение его преступных наклонностей, и которые должны прекратить свое действие тогда, когда искомое изменение будет достигнуто. Душа преступника упоминается на суде не просто для объяснения преступления, не просто как элемент юридического распределения ответственности; ее вызывают на суд, с таким пафосом, с таким стремлением понять, с таким «научным» рвением, также для того, чтобы она была судима, как и преступление, и получила свою долю наказания. "